Константин Ефремов частый гость нашей галереи. И как художник, и просто как человек. Он общителен, готов подхватить разговор обо всем на свете. Как правило, речь заходит за искусство. Последний раз заговорили про удивительного британца Уильяма Тёрнера, предвосхитившего французских импрессионистов на десятки лет. Подумалось, что в творчестве Константин неким образом напоминает англичанина. И тот, и другой не останавливались на найденных раз и навсегда приемах; постоянно стремились к новым темам, формам, композиционным и цветовым решениям. Обоих это привело к выходу за зримый объект изображения. К абстракции. Опять-таки уважаемая публика вовсе неоднозначно отнеслась к таким результатам. Но и Тёрнер в своё время, и Константин теперь нашли единомышленников и почитателей. Но даже те ценители, кому беспредметная живопись ничего не говорит, знают, что она прочно заняла свое место на выставках, в музеях, в частных собраниях. И это уже навсегда.
Не получив специального художественного образования, К.Ефремов много времени уделял и уделяет самообразованию. Регулярно посещает столичные выставки, читает книги по искусству. Всё, что считает полезным и интересным для себя, пытается почерпнуть у коллег. Прямо говорит о влиянии на своё творчество В.Маслова и В.Хруща, П.Гусева и А.Васильева-Липецкого, С.Бессараба и Д.Короткова. Ему виднее, конечно. Сплав таких разных инградиентов привел к образованию собственного лица, легко узнаваемого поклонниками его живописи. Навещая художника в его мастерской, они нередко объясняют автору, что и каким образом хотел он донести в своей картине. Нередко к полному его изумлению. И к радости, что зритель бывает талантливее творца.
С шести лет, обалдев от запаха масляных красок, подаренных бабушкой, обожавшей внука, до сей поры Константин считает, что слаще ничто на свете и не пахнет. Проведя детство и юность под крышей Памира в Таджикистане, испытав себя в качестве врача в условиях азиатской войны, и вернувшись на историческую родину, он, в конце концов обрел себя как художника в зрелом возрасте. Говорит, даже если перестанут покупать работы, даже если самому придется платить за это удовольствие, писать красками он не перестанет. Потому, что для него это и есть ЖИТЬ.